ОВСЯНКА
Овсяная каша была горькой и противно жгла язык. Первым желанием Вячеслава было отставить её. Не есть дальше. Но нужно было позавтракать, да и обижать никого не хотелось.
Слава продолжал глотать ненавистную кашу. Заставляя себя, молча, через силу.
Что-то творилось в нем, что-то повторялось, возобновлялось, или наоборот заново рождалось — он не мог понять что. Что-то было похожим, тождественным чему-то, какая-то мысль копошилась в голове. Слава, не пережевывая, глотал овсяную кашу и пытался поймать её. Вспомнить. «Где? Что? Когда?» — как в известной телепередаче. Или с кем?
Мысль не ловилась.
Знаете такие состояния, когда все происходящее вокруг кажется точным повтором, слепком уже когда-то происшедшего? В такие минуты представляется, что сознание пронзает время. Или наоборот, время возвращается и проходит, прокручивается через сознание еще раз. Когда такие состояния наступали, он с точностью до нюансов мог предсказать, что будет через мгновение с пространством, с присутствующими в нем людьми. Он как бы просвечивал взглядом материю, себя, память, еще что-то. И знал все наперед.
Сейчас было другое… Время текло своим чередом, пространство кухни стояло неподвижно и неколебимо. Что будет дальше — Вячеслав не знал. И не хотел. Зачем знать будущее? Но он хотел понять, что его задело в это ноябрьское холодное питерское утро, заставило напрягать память, что-то вспоминать.
Утро с горькой овсяной кашей. Ее вкус раздражал, он был таким же, как тогда в деревне.
Мать тогда сходила в сельскую лавку и взяла, то, что было. Был геркулес, прогорклый и какой-то пресный. Как сейчас. Она сварила его на завтрак и перед тем как подать на стол сказала, что овсяная каша не очень вкусная, но есть можно. Она сказала тогда: «Ничего другого не завезли!» Да, Слава точно вспомнил это. Сегодня каша, как в то, последнее лето в деревне.
Он уехал в город, учился, жил в общежитии, затем женился и остался в городе. Когда родился сын, перевез в город и маму. Затем мать с невесткой что-то не поделили, не заладили, и Славе пришлось купить квартиру для мамы в ближайшем пригороде. В то время деревенского дома уже не было.
К бабушке приезжали редко, уже три года она жила тихо и скромно. На свою пенсию.
Да, все это так, но почему вспомнилось об этом сейчас, сегодня? Ах да, овсяная каша! К счастью она уже почти съедена. Да, горькая овсянка, мама, деревня. Что сейчас делать в деревне? На поля, конечно, можно выехать, иногда — когда сбор урожая, как бывало в студенческие годы. Даже полезно подышать землей, навозом, подергать чего-нибудь. Морковь или турнепс какой. Но что бы жить... Жить можно только в городе!
Город — это дела, это жизнь. Моя жизнь! Сегодня вот опять встреча на высшем уровне, нужно галстук поменять. И опять эта горькая каша! К чему? Жена купила, сварила, зачем? Мы же не в деревне! Хотя как узнать, что она горькая? Что в городе, что в деревне, пока не сваришь и не попробуешь? Пачка-то закрыта. Как кота в мешке покупаешь. А распечатал, попробовал, не понесешь же обратно. Ругаться там! Себе дороже...
Но что же я забыл?
По работе вроде бы все учтено. Позвонить нужно на вахту, предупредить о сегодняшнем мероприятии, чтобы не задерживали гостей, как они любят, чтобы сразу пропустили. Гости-то не простые. Но это мелочь, это не главное, тут что-то другое.
По дому что ли?.. Сын, дочь, школа, жена? Да нет, вроде не здесь, тут все в порядке. Тогда где же? И прямо с утра. И главное — что?
Он смотрел в пустую тарелку и вспоминал.
Мамин день рождения. Сегодня! Ну, конечно же! Как же я забыл? Совсем замотался. Что жизнь городская с человеком делает. Слава хлопнул себя по лысеющему лбу. Ну, конечно же, потому каша и горькая, чтобы вспомнил! Вспомнил, дубина стоеросовая… Невероятно.
Он налил чаю, быстро выпил и ушел в комнату. К телефону.